was Hänschen nicht lernt, lernt Hans nimmermehr

Рассказывали мне один случай: в годы просвященного социализма в один институт собралась неожиданно нагрянуть немецкая делегация. К неожиданному визиту начали готовиться за месяц: драить полы, скоблить стены, красить траву, сажать в клумбы искусственные фиалки. Попутно проводили террористически-активные тренинги по немецкому языку. После месяца занятий студенты стали такие умные, что могли левитировать сантиметрах в пятнадцати от пола.

И вот наступил торжественный момент! Приперлась группа немцев — то ли 15, то ли 18 человек, их поводили по институту, показали зеленую травку, рассадили в актовом зале и окружили теплом и заботой так, что фрицам стало трудно дышать, после чего на них спустили шоблу студентов со стихами, речами, лозунгами. Спустя полчаса подобной обработки к училке немецкого языка, даме холеричной наружности и нервной организации, подошел глава делегации и изрек: «Все это замечательно, но что говорят ваши дети? Мы не можем понять ни слова!..»

После того как общими усилиями удалось физически успокоить нервную училку, отговорить ректора от ее немедленного истребления и утешить охреневших студентов, выяснилось, что они пытались общаться с немцами на мертвом ныне наречии, языке Гёте и Шиллера.

Так вот, в этом случае отражена вся суть нашего высшего, мать его, етти его, образования. Мы все время в институтах и ВУЗах говорим на языке Гёте (причем так, как будто Гёте был Французом, а говорить пытался по-китайски), после чего устраиваемся на работу, где нам быстро дают по мозгам и начинают учить всему заново уже в приложении к жизнедеятельности. Что-то в этой системе не так, как думаете?