Ну что я могу сказать, во-первых, ПИЗДЕЦ, БЛЯТЬ, НАКОНЕЦ-ТО ОНО ЗАКОНЧИЛОСЬ! Это раз (кто не помнит или не понял — весь вчерашний день я торчал в виде члена комиссии на избирательном участке 2549).

Никаких особых открытий весь процесс и его результат разумеется не принес — о чудовищной неэффективности выборной системы вообще и об инертности большей половины избирателей в частности я знал и раньше, а о чем не знал — о том догадывался. Отдельной строкой порадовали древние бабульки, с порога орущие что «Они за Пууутина!» и зачем де мы в бюллетени столько кандидатов напихали, дышащие трехэтажным перегаром стихийные патриоты, а также принцип голосования за муниципальных депутатов по их фотографиям на стендах и степени привлекательности их фамилий (кто-то в бюллетенях ставил галки просто подряд или через одну — для симметрии). При таком подходе любому, рискнувшему назвать себя оппозицией, работа с массами предстоит ебическая, что, собственно, тоже вряд ли для кого-то новость.

Отдельно считаю необходимым увековечить героя нашего участка — наблюдателя и члена комиссии с совещательным голосом от штаба Прохорова и Путина одновременно — Максима, выносившего мозг всей комиссии и остальным наблюдателям с утра до поздней ночи и далее до нового утра, когда и мозга-то уже ни у кого не осталось (чего только стоит одна сорокапятиминутная беседа на тему «Имеем ли мы право до начала подсчета голосов вносить уже известные цифры в увеличенную форму итогового протокола, висящую на стене, и где написано, что нет?»). В середине голосования, когда мы по второму кругу пересчитывали погашенные бюллетени, потому что «не все наблюдатели смогли отследить процесс подсчета», остатки оных из КПРФ в припадках радости от нашей честности еще бились головой об стену, под занавес же, когда мы в два часа ночи в третий раз переделывали копии итогового протокола потому что «время подписания копии, указанное под надписью «копия верна» не может быть одинаковым на всех экземплярах», те из них, кто не разбежался, уже не шевелились — бюллетени можно было жечь ярким пламенем, найдись у нас одновременно желание и зажигалка. Есть все-таки что-то иезуитское в следовании каждой букве хуево составленного и пьяной макакой в сильный шторм написанного закона.

Подсчет голосов за муниципальных кандидатов, которых можно было выбрать от одного до четырех, шел уже по оригинальной системе с использованием не по прямому назначению шахматок для бюллетеней (таблица с номерами от одного до ста для контроля количества выданных на руки бумажек): в круг сидело 7 человек и, пока один зачитывал, заштриховывало цифры по каждому кандидату.

В заключении прилагается скан итогового протокола со всеми голосами ЗАПУТИНА: