О чувствах

Мне иногда кажется, что чувства верующих — это такая штука, которая существует отдельно от верующих, а те к ней идут простым приложением. И для наличия чувств верующих, витающих в воздухе, сами верующие, витающие тут же рядом, совершенно не обязательны. Более того, они могут оказаться вредными в процессе защиты их чувств. Да что там, даже в процессе оскорбления их чувств. Ну правда, как можно защищать чувства верующего в его же присутствии, когда он сам решительно к тому не располагает? Нос у него, к примеру, кривой или глаза нет, или понос не ко времени прошибает. Или как так оскорбить чувства верующего, если верующий, к примеру, еще и мудак по совместительству. И как отличить одного от другого?

А зато, в отсутствии верующих, с их чувствами — полная гармония. Юридическая практика работает безотказно на грани полной эфемерности и точности атомных часов: только чуть громче в собственной ванной на белый свет матюкнулся — сразу иск; только собрался зад лопухом подтереть — тут же штраф за нарушение авторских прав и нецелевое использование богом данного лопуха, причем не от кого-нибудь, а от того самого бога сразу, чтоб оспорить никто даже и не вздумал. И судов никаких не надо — какой судья в здравом уме под сомнение Его Слово ставить будет? Только для статистики отмечать чем-нибудь. Да хоть той же печатью.

И так оно эффективно будет работать, что самих верующих лучше будет сплавить куда-нибудь от греха, чтобы не высовывались. В тайгу какую-нибудь, в скиты — пусть сидят, замаливают и низким уровнем правосознания своего и нежеланием защищать собственные чувства общую картину торжества справедливости не поганят.

Можно конечно и попроще чем обойтись, вовсе сущим пустяком чувства верующих потревожить — спросить там, не оскорбляет-де их необлагаемая налогами торговля во храмах или духовный наставник верхом на майбахе, но это уж как-то, право слово, не наш жанр. Да и расстреляют к черту.

Так что портретом Иосифа Виссарионовича подтираться еще вроде как можно, а портретом бога уже вроде как нет. Хотя у нас и нет-то ни одного.